— А как это можно проконтролировать?

— То, что читают мысли, легко узнать с помощью других магов. А можно просто купить у меня амулеты, которые закроют вас от такого чтения, или, например, от наведенной болезни.

— Как это наведенной? — не понял Воронцов.

— Любой маг может как вылечить человека, так и вызвать у него болезнь. С амулетом такое невозможно.

— А врата?

— Врата вы сами проконтролировать не сможете. Но если обратитесь ко мне не позже, чем через два-три часа после их исчезновения, мои маги смогут проследить, откуда их поставили. Для этого в своих посольствах я буду держать магов.

— Посольствах? Вы собираетесь открыть посольство у американцев?

— Чему вы удивляетесь? У нас с ними развивается торговля, а решать множество возникающих вопросов через посольство в Москве очень неудобно.

— Я правильно понял, что за магов придется платить?

— Правильно поняли. Я за ваши услуги плачу, почему для вас должно быть иначе? Могу только сказать, что цены будут божеские.

— И чем ограничивается количество магов?

— Только вашей готовностью платить за их подготовку. Еще есть ограничения по времени: больше трех-четырех сотен человек в месяц мы не осилим. При этом могу обещать, что больше магов, чем вы, американцы не получат, сколько бы они не платили. Вам нужно донести мои слова до руководства. Пока вы не дадите мне своего ответа, я к американцам со своей инициативой выходить не буду.

— Ограничения по амулетам будут?

— На их производство нужна чешуя драконов, время и сила магов. Больше сотни в месяц мы вам пока поставить не сможем. С ростом наших возможностей количество амулетов будет расти. В них, кстати, можно вкладывать еще и заклинание связи. Пара таких амулетов даст их владельцам возможность прямой связи на огромные расстояния. Перехватить такой разговор невозможно.

— Это все, или есть еще новости?

— Вам, Павел, надо завести блокнот и ручку, иначе все не запомните. Новостей у меня сегодня много. Я хочу просить ваше руководство дать мне возможность вербовать граждан Советского Союза для работы и постоянного проживания в моем королевстве. Наличие колонии таких людей еще больше сблизило бы наши страны, и позволило бы мне резко расширить ассортимент покупаемых товаров. Да и городок для них, я думаю, вы не откажитесь построить за мой счет.

— Мы же вам что-то такое предлагали в свое время, а вы отказались. Что-то изменилось?

— Изменилось. Мы столкнулись с более развитыми государствами, с одним из которых намечается союз, а с другим что-то вроде конфронтации. Но вашим бывшим согражданам это ничем не грозит.

— Почему с бывшими?

— Вы, Павел, пропустили самое главное. Вы мне предлагали построить свою колонию, поэтому я и отказалась. Мне нужны грамотные и умелые люди, но они должны быть гражданами моей страны. Я не могу ставить будущее своего народа, в зависимость от чьего-либо расположения.

— Вряд ли на это пойдут.

— Жаль, если так. Мне все-таки не хотелось набирать американцев, свои как-то ближе.

— Я все понял, — сказал Воронцов. — И все передам в точности.

Встреча Серга, о которой говорил Воронцов, была проведена на этот раз не на телестудии, а в концертном зале Государственного института имени Гнесиных, и присутствовали на ней не только дети, но и люди всех возрастов. Телевизионщики, как всегда, трансляции не вели, все снимали в записи. Встреча шла очень интересно. Сергу, для того, чтобы он чего не отмочил, на этот раз подобрали действительно интересные вопросы, а он сумел на них не менее интересно ответить. В конце встречи он все-таки выбился из плана ее проведения, но подобное уже стало чем-то вроде традиции и прежней паники у ведущих уже не вызывало. Причиной послужил один вопрос из зала, который поступил в виде бумажки, когда Серг попросил зал задавать вопросы. Один из молодых людей, сидевших за столом рядом с ведущим, посмотрел записку, не нашел в ней криминала и передал принцу.

— Расскажите, как население королевства относится к дружеской помощи Советского Союза, — прочел записку Серг. — Я могу попросить подняться того, кто это написал?

В третьем ряду поднялся интеллигентного вида юноша лет семнадцати или немного старше.

— Я хотел перед вами извиниться, — начал Серг. — За то, что не могу ответить на ваш вопрос. Дело в том, что никакой дружеской помощи нет. Наши страны, к большому моему сожалению, не друзья, а всего лишь партнеры. Мы взаимовыгодно торгуем, но это не то, что называется дружбой. По моему убеждению дружбы между странами либо не бывает вообще, либо она бывает очень редко. Я вижу ваше дружеское к нам отношение, но вы — это только часть вашего государства, причем часть небольшая.

— И что же тогда по-вашему дружба? — спросил парень, и в притихшем зале его услышал каждый без всякого микрофона.

— Дружба, — сказал Серг. — Это когда я в трудный час прихожу к своему другу и говорю ему, что готов разделить с ним его горе и помочь всем, что у меня есть. Это очень трудно так сказать, и еще труднее так сделать. Поэтому настоящая дружба так редка.

— Как у нас с Вьетнамом? — понимающе сказал парень.

— Нет, — покачал головой Серг. — Насколько я понял то, что там сейчас происходит, тоже не дружба, а выгода.

— Как же так? — растерялся парень. — Мы ведь помогаем вьетнамцам бескорыстно…

— Можно давать даром, но это будет не дружба, а расчет. У вас интересный мир, поделенный на две части. Часть стран поддерживают вас, часть — американцев, а остальные смотрят на вашу борьбу со стороны. Части у вас неравные. Я ведь не все время провожу во встречах, стараюсь выкроить его хоть немного, чтобы посидеть в библиотеке. Это нужно хотя бы для того, чтобы грамотно отвечать на такие вопросы, как ваш. Да мне и самому интересно. У вас везде пишется о борьбе капитализма с социализмом. А в любой борьбе выигрывает тот, кто сильнее. Если позволить своему главному противнику беспрепятственно завоевывать страну за страной, он будет постоянно усиливаться, и вы в конце концов проиграете. Поэтому ваше правительство, помогая вьетнамцам, борется за ваше будущее. А за свое будущее можно и самому заплатить. Надеюсь, мой ответ вас удовлетворил?

Прощаясь с Сергом, все в зале встали и горячо аплодировали, пока он не ушел со сцены. Очередной работник ЦК ВЛКСМ хотел проводить принца к автомобилю, но он попросил подождать несколько минут и, вернувшись в уже почти пустой зал, спустился со сцены по боковой лестнице.

— Здравствуй! — сказал он поджидающей его Оле. — Познакомишь с мамой?

— Познакомлю. Это моя мама Ирина Александровна. Мама, это мой друг принц Серг.

— Можно без всяких принцев, — улыбнулся Серг. — Мне очень приятно познакомиться. Это действительно так, я не из вежливости говорю. Ирина Александровна, мне можно поговорить наедине с вашей дочерью? Я прошу вас на меня не обижаться, но мне дали очень мало времени…

— Говорите уж, — вздохнула молодая красивая женщина. — Оля, я тебя подожду в вестибюле.

— Больше мы не сможем увидеться, — сказал Серг, когда они остались вдвоем. — Завтра мы летим в Новосибирск, а потом мне сразу нужно будет уходить. Ты меня навестишь?

— Ты приглашаешь? А как это сделать?

— Очень просто. Я предупрежу нашего посла чтобы, как только ты придешь в посольство, тебя сразу же переправили в столицу. Можешь прийти и с мамой. Это займет минут двадцать, не больше. А по протоколу мы не только можем сами посещать Союз, мы можем по своему усмотрению принимать гостей. Сестра специально настояла на этом пункте. Там, правда, указано, что на срок не более пяти дней, но на большее время тебя, наверное, из-за школы и не отпустят. Только, если соберетесь, надевайте брючные костюмы. У тебя есть?

— У мамы есть, а я или куплю, или возьму брюки у подруги. На несколько дней она даст.

— А я к вам попробую вырваться зимой. Сестра рассказывала, сколько здесь бывает снега. А у нас, если он и выпадет, то на день-два, не больше, а потом все тает. Если твоя мама будет мне не рада, остановлюсь у Алина в посольстве. Приду сразу после Нового Года, когда у вас каникулы. Ты фотографию принесла?